Фестивальные диалоги

рауф фархадов, беседа с виктором екимовским

Bпечатлило более всего: каждый фест-концерт был концептуально индивидуализирован и представлял некий авторский проект. И вместе с тем, каждое последующее представление вытекало из предыдущего, складываясь в большую единую фестивальную картину.

 

---

Рауф Фархадов: Уважаемый коллега Виктор, некоторое время назад мы с тобой побывали на моей родине, в Баку, на IV Международном музыкальном фестивале им. Кара Караева. И теперь, по истечении определённого времени, когда увиденное и услышанное отстоялось и его можно оценить более спокойно и непредвзято, давай немного порассуждаем о самом фестивале и музыке на нём прозвучавшей. Но прежде вопрос из разряда процедурных: как тебе Баку, особенно если учесть, что был ты в нём почти четверть века назад?

Виктор Екимовский:  Да, Баку, визуально, совсем другой город, нежели в добрые (или недобрые) советские времена. Помню, например, чахлый проспект Нефтяников – а теперь шикарная набережная по европейским стандартам. Или закорюченные, захламлённые улицы – а сейчас просторные площади с феерическим растительным и скульптурным дизайном. И бесконечно строится и строится что-то новое.  Одним словом – практически не узнать.

РФ: Теперь к фестивалю. Который, как ты знаешь, был возобновлён двадцать лет спустя. За это время поменялись многое, в том числе и наше понимание фестивалей. Мы ведь нынче мерим отечественные фестивали по высоким европейским стандартам, нам сегодня есть что терять и с чем сравнивать. Поэтому, не сочти за квасной бакинский патриотизм, но организацию и уровень караевского фестиваля оценил бы по шкале выше среднеевропейского. Что я в это вкладываю? Разнообразный и качественный подбор музыкальной программ, соответствующее мастерство приглашённых исполнителей, хороший уровень местных музыкантов, добротный, информативный буклет, оперативное реагирование СМИ, наконец чёткое взаимодействие и координация всех фестивальных служб (от транспортной до гостиничной). Создалось даже ощущение, что ни одного прокола. Как говорится,  рад бы придраться… Но что впечатлило более всего: каждый фест-концерт был концептуально индивидуализирован и представлял некий авторский проект. И вместе с тем, каждое последующее представление  вытекало из предыдущего, складываясь в большую единую фестивальную картину. В этом плане, совсем не громоздким официозом прозвучала фестивальная арка, два фестивальных ударных аккорда (открытие фестиваля и его завершение) в виде двух значительных симфонических концертов.

Не знаю, согласишься ты со мной или нет? 

ВЕ: Мне, как к гостю, по всей видимости, почетному, особое внимание уделила местная пресса и телевидение – многочисленные интервью в диктофон, микрофон и в камеру (даже пригласили выступить на ТВ в открытом эфире), где я отмечал именно качественное составление программ фестиваля, соответствующее европейскому уровню. Тут налицо определенная концепция ретроспективы новой музыки  – она началась в начале ХХ века и была представлена именами Шёнберга, Берга, Веберна, затем продолжилась Мессианом, Ксенакисом, Лютославским, Лигети, Штокхаузеном и завершилась вся картина ныне живущими Райхом, Сарьяхо, Шарино, Хубером. Плюс имена отечественные – (пост)советские Раскатов, Тарнопольский, Ф. Караев, Янов-Яновский. И конечно же, что отмечу особо, над всем фестивалем витал дух азербайджанской музыки – от сочинений Кара Караева и его учеников Меликова, Мирзазаде до молодых композиторов. Картина впечатляющая. К тому же еще прошла музыковедческая конференция, поднявшая много различных проблем, сопутствующих этой самой новой музыке, весьма интересная и дискуссионная. А насчет технической организации фестиваля – только разведу руками: всё всегда было вовремя и на своем месте.

РФ: Знаешь, что меня порадовало ещё? Я волновался, когда увидел, что в программе симфонических концертов стоят сложнейшие опусы Веберна, Мессиана, Лютославского, Берга, Караева-старшего… Честно говоря, с такой музыкой справится далеко не всякий западный оркестр. И я с немалой долей опаски шёл на эти вечера. Тем более, зная, сколько хороших музыкантов, по разным причинам, потерял за последнее время Азербайджан. Но уже с первых тактов стало ясно: беспокойство моё – беспочвенно, то, что удалось сделать и оркестру, и его главному дирижёру Рауфу Абдуллаеву – маленький музыкальный подвиг. Поднять две такие фундаментальные программы. И как мне сказали, в весьма сжатые сроки. Так и хочется воскликнуть – браво, маэстро!

Из концертов я бы отметил также редкое по чёткости, синхронности и артистизму выступление Фрайбургского ансамбля перкуссионистов (руководитель Бернхард Вулф), театр одного исполнителя (актёра) Нино Жвании (хотя само произведение Штокхаузена показалось, мягко говоря, устаревшим), потрясающую скрипачку Патрицию Копачинскую и одухотворённую игру виолончелиста Александра Ивашкина.    

ВЕ: К этому я бы еще добавил выступление венского камерного коллектива под управлением Роланда Фрайзитцера, сыгравшего весьма разную по стилистике музыку, что было любопытно и интересно. А также концерт азербайджанского ансамбля Con tempo, собравшего созвездие серьезных и высоко профессиональных музыкантов, и, конечно, прекрасную вокалистку Фариду Мамедову. А если подытоживать в целом, то исполнительский уровень фестиваля меня, и думаю, не только меня, очень порадовал. Что же касается Р.Абдуллаева – а я давно слежу за его творческой деятельностью  – не всякий дирижер взялся бы за столь сложные программы. Повторю твои слова – браво, маэстро!

РФ: Что-то мы с тобой устроили сплошной панегирик бакинскому фестивалю. Меня, к примеру, не совсем удовлетворило исполнение Государственным камерным оркестром имени Кара Караева произведений Шёнберга, Такемицу и Раскатова. Причём, вот странность, к дирижёру и одновременно композитору Владимиру Рунчаку нет претензий, напротив, его усилия кажутся титаническими. А вот музыканты оркестра… То ли вялость, то ли неохота, то ли нежелание… Аморфность одним словом.

Недоставало мне и некоторой альтернативности в композиторских именах. Понимаю, что организаторы и худсовет фестиваля исходили из лучшего, дабы исключить из фест-программ худшее. Однако, отчего бы не ознакомить слушателя и с иными современными композиторскими тенденциями, даже если они идут вразрез музыкальным вкусам фест-руководства? Я имею в виду музыку, где намеренно игнорируется традиционная (и даже авангардная) нотозапись. Музыка, где сознательно не применяются привычные способы звукоизвлечения на инструментах: на сей счёт приведу одну из твоих цитат о такого рода музыке –  главным в ней является: «дуть в эфу, ударить древком по деке, играть вдоль струн, пережимать струны, протирать клавиши, хлопнуть крышкой, щипать струны, петь в инструмент, двигать кулисой вверх-вниз, шум воздуха, удар вентилем, игра на мундштуке, игра на среднем колене, удар по корпусу кулаком, дыхание в корпус, смычком по подгрифнику, смычком у колков etc., etc». Музыка, где в качестве звукового материала, зачастую, используются звуки, не имеющие ничего общего с музыкальными. Музыка, где отрицаются знакомые (распознаваемые) композиционные формы, фактуры и структуры. При всей спорности такой музыки, как ты знаешь, она имеет немало приверженцев среди авторов авторитетных и достойных, а кое кто вообще считает, что именно за ней композиторское будущее. Думаю, опыт подобной музыки фестивалю не только бы не повредил, но разукрасил бы некоей альтернативной краской и оригинальностью.

Кроме того, в дальнейшем, хотелось бы на караевском фестивале чуть большее число премьерных сочинений.

А что непанегирического скажешь ты?

 ВЕ: Музыка с непривычными способами звукоизвлечения давно известна и, по сути, давно забыта. Но почему-то она совершенно неожиданно возродилась в наше время у совсем молодых московских, питерских, нижегородских  композиторов. Особых достижений на этой ниве у них пока особенно не видится, но обозначить эту тенденцию на фестивале, как эпатажную, вполне было бы можно, хотя и не обязательно. Публика скорее бы ругалась, чем восторгалась. Кстати о публике (не панегирическое) – честно говоря, я никогда не бывал на таких концертах, где аудитория на фоне звучания музыки громко переговаривалась, болтала по телефонам, входила и уходила когда ей заблагорассудится, топоча каблуками и хлопая дверями. Полагаю, тут сотрудникам филармонии  есть над чем поработать, применяя определенную жесткость к таким горе-слушателям.

Относительно премьер – вопрос сложный. Конечно, любой фестиваль посчитает за честь осуществить какие-либо премьеры, и чем больше – тем лучше. Но если для нас с тобой «Пассакалья» Веберна, Klavierstuck Штокхаузена или «Книга для оркестра» Лютославского далеко не премьеры, то для бакинской публики (подозреваю, что не ошибаюсь) это именно премьеры. И так со многими произведениями, включая и Скрипичный концерт главного организатора фестиваля Ф. Караева.

РФ: Вот за главного организатора я и зацеплюсь, ибо помимо того, что на фестивале было исполнено одно из лучших его сочинений, кажется, мимо бдительного фараджева ока, мимо пристального его внимания ничего на фестивале не прошло. Думаю, во многом стараниями Караева-младшего фестиваль имени его отца получился по-настоящему событием европейского масштаба. Безо всяких скидок и снисхождений.

Как не состоялся бы столь значимый международный форум и без помощи и поддержки Азербайджанского министерства культуры во главе с министром Абульфазом Караевым. Особо хочу упомянуть Фарах Алиеву и Сару Мурадову, присутствовавшие на всех фестивальных событиях и готовые разрешить любую проблему, а также заместителя директора АГФ Афета Микаилова, музыкального редактора АГФ Айлу Закарийе, директора симфонического оркестра Шукюра Самедова.

Не могу обойти вниманием ещё две фамилии: композитора Эльмира Мирзоева –  координатора фестиваля, автора фест-буклета и ряда проектов – и музыковеда Джахангира Селимханова, чья идея бродячего по залу тариста стала украшением концерта из произведений азербайджанских композиторов.

В завершении нашего диалога, Виктор: приехал бы ты на следующий караевский фестиваль?

ВЕ: Не просто бы приехал. Я ведь о нём рассказал и своим московским коллегам. Теперь и они ждут продолжение праздника.