- Говорят, что великие деятели искусства бывают тиранами в кругу семьи. Каким был Кара Караев и отражает ли дух памятника характер вашего отца?
- Отец в семье был мягким, он всегда прислушивался к мнению детей – моему и сестры Зули. Но нас он не баловал, был строгим и справедливым. Никогда не был тираном, с ним можно было говорить и убедить его изменить свое мнение.
Когда он занимался в своем отдельном маленьком кабинете, мы ходили буквально на цыпочках, не приглашали ни гостей, ни друзей. «Папа работает», – это было святое.
- На каком языке вы говорили с родителями?
- Бабушка и дедушка говорили со своими детьми – моим отцом и его братом Мурсалом и на азербайджанском, и на русском языках, а со мной и сестрой Зулей только на русском. Тогда так было почему-то принято во многих азербайджанских семьях. Но языковая политика страны была именной такой, и когда скончался мой дед – профессор Абульфаз Караев, именем которого в Баку названа больница, тогдашний первый секретарь ЦК КП Азербайджана всесильный Мир Джафар Багиров запретил хоронить его на мусульманском кладбище.
- Все дети Караева стали музыкантами?
- Моя сестра Зулейха пианистка, закончила нашу Консерваторию, она уже 30 лет живет в Турции, преподает. Я учился в школе им. Бюль-Бюля и когда в 7 –м классе понял, что Рихтер из меня не получается, решил бросить музыку. Пришел к отцу и объявил о своем решении. Он не стал меня уговаривать, а посоветовал все-таки завершить обучение на теоретическом отделении, получить диплом о среднем музыкальном образовании, а потом, сказал он: «Поступай хоть в Мединститут, хоть в АЗИ. А музыкальное образование тебе не помешает». Наверное, если бы он попытался меня заставить окончить школу, было бы в тысячу раз хуже.
Примерно с этого времени я уже начал писать музыку, и сейчас не жалею о моем выборе. Я прожил жизнь в музыке, и это счастье. А вот мои дети не стали музыкантами. Сын Аждар - педиатр, как его прадед Абульфаз Караев. Дочь – Медина окончила Институт Радио и Телевидения, работает на московском телеканале СТС. У меня три внучки.
- Памятник Кара Караеву поставили в Баку поздно…
- Лучше поздно, чем никогда, ведь на работу над скульптурой уходят годы! И потом, это очень дорогостоящее дело. Автор памятника – скульптор Фазиль Наджафов показывал мне эскизы, мы много творчески и дружески общались... памятник получился нестандартный, имеющий своеобразный облик и, на мой взгляд, прекрасно отражает внутренний мир композитора. И место выбрано удачно: на протяжении многих лет отец проходил через этот скверик, когда шел в консерваторию из нашего дома на проспекте Кирова 21. Но вот почему-то имя КК высечено на четырех сторонах постамента. А так не бывает, это уже не вина скульптора, видимо, сработал наш провинциализм.
- Вы живете в Москве, как проходит ваша преподавательская деятельность?
- Как везде, так и в Москве – люди есть бездарные, есть и талантливые, работящие. Меня пригласили преподавать в московскую Консерваторию, я профессор кафедры теории музыки. Меня часто спрашивают, «а почему не на кафедре композиции?» Всегда отвечаю, что мне очень спокойно и комфортно работать с музыковедами. А вот на композиторском отделении все гораздо сложнее, среди студентов есть и сильные ребята, есть и немало посредственностей, а преподаватель специальности берет на себя огромную ответственность за дальнейшую судьбу молодого композитора.
- В субботу в Кирхе Ансамбль солистов Азербайджанского государственного оркестра им.Уз.Гаджибекова под руководством Рауфа Абдуллаева показал «Историю солдата» Игоря Стравинского, в котором в роли чтеца выступил Мабуд Магеррамов. Вы довольны спектаклем?
- Несомненно! В планах была организация гастрольной поездки небольшого театрального коллектива из Москвы, который должен был выступить с нашими музыкантами, но в последний момент мы не смогли согласовать детали поездки. По совету коллег мне пришлось обратиться к Мабуду. И он за три дня фактически подготовил моноспектакль, в котором один исполнил все партии- Солдата, Черта, Царя, Принцессы. Это было просто здорово, и я в шутку назвал его «Человек оркестр», как персонажа из старой французской комедии с участием Луи де Фюнеса.
«История солдата» впервые была исполнена в Баку в концертном варианте ровно 51 лет тому назад в 1963 году, когда дирижер Лео Гинзбург привез московский Ансамбль и чтеца. А наш показ «Истории солдата», проведенный в рамках проекта Министерства культуры «Лицом к лицу со временем», стал спектаклем, подчеркиваю, именно спектаклем, в котором блестяще выступили и бакинские музыканты во главе с маэстро Рауфом Абдуллаевым, и московский скрипач-солист Роман Минц, и, как мы уже говорили, «человек-оркестр» Мабуд Магеррамов.
Этим спектаклем мы завершили Проект, в рамках которого в сезоне 2013/14 были показаны еще три камерные оперы. Теперь все силы будут брошены на подготовку VI Фестиваля современной музыки им.Кара Караева, который планируется провести в Баку 20-24 апреля 2015 г.
- У вас есть в Баку квартира?
- Нет. Когда приезжаю по личным делам, живу, в общем, где придется – у друзей или в гостинице. Когда проводятся Фестивали или другие мероприятия, в которых я задействован, живу, конечно, вместе со всеми гостями и участниками, а когда работаю в рамках долгосрочного проекта, мне снимают небольшую квартиру.
- Меня всегда удивляло, что вроде как в колонизированном Азербайджане классическая музыка расцветала и развивалась. У нас были такие гиганты как Узеир Гаджибеков и Кара Караев. Но в независимом Азербайджане подобные личности не рождаются.
- Мне не нравится это слово, «колония». В «колонии» наука и культура не расцвели бы так, как это было в советские времена! Кстати, напомню о том факте, что Азербайджан Россия были единственными советскими республиками, которые не существовали на дотацию центра.
А появление гениев не связано с тем, что вы сказали, у нас, конечно, и сейчас есть одаренные люди и их немало! Но есть проблемы глобального масштаба, скажем, сегодня на первый выходят шоу-программы, причем даже многие серьезные композиторы пишут лишь то, что может принести немалые дивиденды. Попав в подобную «струю», выбраться из нее очень трудно.
В молодости мы с моим близким другом композитором Леонидом Ванштейном, ныне, увы, покойным, написали мюзикл «Дорога в Нью Йорк». Его поставили в двух городах - в Саранске и в Волгограде, и мы, вчерашние мальчишки, в течение почти двух лет каждый месяц получали авторские отчисления со спектаклей в несколько раз большие, чем наши зарплаты. Была возможность «на гребне успеха» отправиться с мюзиклом в театры Украины или Сибири и если бы спектакль пошел еще в нескольких театрах, мы стали бы просто миллионерами (смеется). Но мы спросили друг друга: «А зачем? Разве нам мало того, что у нас есть?» И никуда не поехали, вполне довольные тем, что имели. В общем, выбрались из той финансовой ловушки, в которой могли бы застрять навечно...
Сейчас, как и почти всю жизнь, я пишу лишь ту музыку – камерную, симфоническую, которая мне интересна, в основе которой лежит замысел, идея, а не финансовая составляющая. «Мерседеса» у меня нет, да он мне и не нужен – я прекрасно добираюсь до подмосковной дачи, где живу уже около десяти лет, на электричке. Дети взрослые, сами себя обеспечивают и нередко спрашивают: «Папа, тебе что-нибудь нужно?».
- У Вас прекрасные контакты с Азербайджаном.
- Üreyim burdadır! Borcumdur! Меня чрезвычайно обрадовало то обстоятельство, что на декабрьской премьере оперы «Journey to love», которую я написал в 1978 году, азербайджано-язычная молодежь слушала эту достаточно сложную и непривычную музыку, затаив дыхание. Это было просто чудо! Ребята узнали о спектакле через Facebook, сегодня это самый распространенный вид общения среди молодежи, и зал был почти полон.
До этого, в мае 2013 года состоялся показ балета «Тени Кобыстана». Спектакль, прекрасно поставленный Рафигой Ахундовой и Максудом Мамедовым, был возобновлен на основе постановки 1969 года английским балетмейстером Maxine Braham прямо в Кобыстане, на помосте среди скал с рисунками древних людей на камнях.
Кямал Али
