на главную
биографиясочинениядискографиясобытияаудио видеотекстыгалерея
English
Русский
Опубликовано в: оркестр. инструменты. партитура. научные труды
МГК им. П.И.Чайковского. кафедра теории музыки. М., 2003.


фарадж караев

ненаучные заметки
из опыта оркестровки десятой сонаты а.скрябина

 

Перефразируя или даже переосмысливая известный афоризм Оскара Уайльда «В жизни есть две трагедии: одна – неисполнение заветного желания и другая – исполнение его», можно было бы сказать так: перед инструментатором, взявшимся за работу над чужим сочинением, неизбежно возникают два искушения: оркестровать так, как это сделал бы автор, и непреодолимое желание выполнить работу так, как этого автор никогда бы не сделал.

Облачившись в авторскую тогу и вкусив в итоге разумную порцию похвал, можно почувствовать себя соавтором чужого орus'а. В другом случае доза похвал может оказаться неизмеримо внушительнее – ты примеряешь платье с королевского плеча и, ощущая себя неким лже-соавтором, искренне веришь в эвристическое решение проблемы.

Можно было бы бесконечно выдвигать аргументы и контраргументы в споре о том, что здесь истинно, а что ложно, и размышлять, теоретизируя, какой путь следует предпочесть и не лежит ли искомая истина как раз посередине между понятиями «соавтор» и «лже-соавтор».

Но в результате придется признать, что все эти пути ложны в своей основе и столь поверхностный подход не может дать инструментатору даже права прикасаться к делу рук автора.

Сочинителю этих строк, согласившемуся на лестное предложение от голландского Schönberg Ensemble оркестровать одно из сочинений А. Скрябина, было абсолютно не до теоретических изысков и размышлений. Выбор сочинения не представлял сложностей: для будущей вивисекции предназначалась Десятая соната, один из самых удивительных скрябинских opus’ов, самим Создателем предназначенный для воплощения в оркестре или, в крайнем случае, в составе, подобном Schönberg Ensemble.

 

…и поэтические скрябинские (?) звучания,
и скрябинская же (?) поэтика,
и скрябинская же (?) тонкая (!) оркестровка. Предполагаемая…
скрябин(ская?)-(ское?)…
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
…со-автор…

 

Пока будущий оркестратор предавался сладостным мечтам по поводу предстоящего общения со скрябинской музыкой, из Голландии пришла кассета с записью Девятой сонаты, оркестрованная кем-то из голландских коллег. К кассете была приложена и партитура, присланная в качестве эталона.

Или в качестве примера для подражания…

Память не сберегла имя, сотворившего подобное – внутренний computer упорно отказывается хранить информацию со знаком минус. Вспоминается лишь вырванный из контекста кусок партитуры с роялем solo (sic!) и ощущение полнейшей бессмысленности увиденного. Целиком же работа поражала беспомощностью, отсутствием профессионализма, логики и фантазии. Частые удвоения струнных деревянными, несуразные в ансамблевой фактуре, шокировали своей плоскостью и тривиальностью, а более чем робкое использование инструментальных solo, столь естественных в данном контексте, видимо, пугало голландского коллегу своей «открытостью». Список подобного рода топорных решений можно было бы с удовольствием продолжить, но…

Особенное же сомнение в ценности подобной аранжировки вызывало авторское решение эпизодов, где скрябинская фактура с трудом укладывалась в ансамблевую. В подобных случаях ансамблевая ткань либо попросту дублировалась роялем, что само по себе уже являло nonsense, либо полностью перепоручалась… роялю же!

 

…все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь –
в калошах
и без калош

 

После долгих колебаний была выбрана Десятая соната, которая так же «просилась» на партитурную бумагу.

 

…после удивительной Девятой она может показаться скорее наброском…

 

Вооруженному-Опытом-Со-Знаком-Минус казалось, что в работе над инструментовкой не должно возникнуть особенных трудностей. И действительно, за довольно короткий срок было исписано довольно большое количество партитурных листов. И вместе с тем не покидало странное ощущение, что «все хорошо, да что-то нехорошо!»

 

    «Сон разума рождает чудовищ!»

 

Взаимоисключающие стремления – оркестровать «не как А.Скрябин» и подсознательное сделать «как автор» – дали результат со знаком минус.

Время шло, и постепенно возникло желание, не появившееся ранее, прослушать Сонату в записи. Прорезался некий антеев комплекс – прикоснуться к звучащей музыке, подсознательная тяга почувствовать силу матери и уйти под ее защиту.

Первая же прослушанная запись оказалась поистине бесценной и не оставила места для других – исполнение Десятой сонаты Владимиром Горовицем оказалось конгениальным скрябинскому opus’у.

Был ли это А.Скрябин – или уже… не А.Скрябин?

Музыка Сонаты осталась скрябинским орus’ом, но была одновременно, как бы заново переписана В.Горовицем – нота в ноту, слово в слово, буква в букву. Звучало нечто совершенно ошеломляющее – все авторские намеки-полунамеки, тайные мысли, сублимированные желания, все зашифрованные отправные точки были доведены до логического конца, авторский замысел был раскрыт и довершен до идеала, до полного совершенства. Даже и не А.Скрябин – В.Горовиц, но В.Горовиц – А. Скрябин в самом высоком, поэтическом смысле этого понятия.

 

Так борхесовский Пьер Менар становится автором «Дон Кихота», прочувствовав, прожив на свой лад жизнь Мигеля де Сервантеса…

 

Два хрестоматийных примера переложений клавирной музыки – М.Мусоргский-М.Равель и И.С.Бах-А.Веберн – глубоко индивидуализированы, и подход к решению проблемы в обоих сочинениях совершенно различен. Объединяет их лишь одно – оба они абсолютно бескомпромиссны и бесстыдны в присвоении авторства и «Картинок с выставки», и Фуги-ричеркаты.

 

…для этого нужно быть всего лишь М.Равелем и А.Веберном… А предстояло стать… Пьером Менаром.

 

С насмешкой и ласковой иронией было просмотрено все сделанное раньше и безжалостно отринуто – персонаж X. Борхеса диктовал идею и определил стратегию!

А уж решать чисто технические проблемы было просто удовольствием. Постепенно выстроился ряд, зафиксированный в черновиках, где каждый пункт стал неким постулатом:



1. В партитуре не должно быть piano (пример 1).
2. Число ударных должно быть сведено к минимуму: гипертрофированная batteria в музыке XX века сегодня не только mauvais ton, но и не востребована самой музыкой. Ни в коем случае не должен быть использован vibrafono. Но – обязательно! – mammut marimba с С большой октавы (пример 2 а), timpani, campanelli и один (!!!) удар высокого tom-tom’a (пример 2 б). Что еще!!!!!!!
3. В одном из ключевых моментов формы, скорее всего в генеральной кульминации, должен появиться совершенно новый, «свежий», ранее еще не прослушанный тембр. Soprano?.. (пример 3).
4. Дифференцировать кларнеты в различных строях: clarinetto in А – звучность более темная, бархатная и clarinetto in В с более реальной, более ощутимой звучностью (пример 4).
5. Обязательно использовать oboe d’amore – инструмент, идеально подходящий для музыки Пьера Менара (см. пример 4).
6. Использовать…

Все эти заготовки стали необходимым строительным материалом и были в дальнейшем применены в попытках выстроить линию А.Скрябин – В.Горовиц – Пьер Менар.

 

…вся Вселенная, весь мир сегодня состоит из Волшебства «В.Горовиц – А.Скрябин», Дитя бессильно, звуки заполняют пространство и время, и моя мать, безнадежно больная, не может вырваться из порочной замкнутости гениального круга, и болезнь ее резко и безжалостно прогрессирует, приближая неизбежное…

 

Wir sind keine Kinder,
wir tändeln nicht,
wir leben!
…как Пьер Менар

 

Глубочайший пиетет к Музыке – не потерять ощущение Личности, не подражать, не продолжать – «нельзя дважды зайти в одну и ту же реку».

Он всегда был только самим собой, и линия Его трагически оборвалась вместе с музыкой.

Почему именно Десятая соната? После Девятой, безупречным по всем параметрам сочинением, – всего лишь гениальное озарение, «эврика!», – так неотшлифованный алмаз из бесконечной россыпи богатейшего месторождения ждет своего часа, пока не наступит время его огранки.

К тому же – масса небрежностей и в голосоведении, и в фактуре, и в орфографии; но как же легко общаться! Нет необходимости перекидывать мостки в прошлое, занимается заря сегодняшнего дня, до вечера еще далеко, и будущее наступит нескоро.

И глубочайший пиетет к Личности – не потерять ощущение Музыки.



 

    написать Ф.Караеву       написать вебмастеру