Идея балета – показ того, как хаос подсознания побеждается в нашем первобытном предке сознанием общественным в общении с природой, в борьбе за покорение ее человеком, в труде.

Никакой этнографии в музыке. Тревожные, глухие, звонко-ликующие остинато ударных инструментов, виртуозные пассажи духовых, хрупкая красота мелодий, возбужденность сигналов-перекличек, разветвленная многоголосица партитуры – все это, ассоциируясь с образами «слышимой природы», подчинено задаче «рождения Человека». Формируясь на протяжении всего сочинения в своей эмоциональной яркости и национальной определенности, она торжествует в финальном «яллы», возвышается над всеми другими объединяемыми здесь темами балета.

Театр «Champs-Elysées», полон до отказа. Занавес закрыт, …звучит музыка Фараджа Караева. Не раз будут аплодировать ей, музыканты и критики оценят партитуру, «прекрасную и отличающуюся хорошим вкусом», по выражению одной из газет. …Но вернемся к музыке – загадочно-отстраненной, настраивающей нас на несколько отвлеченно-философский лад и создающей ощущение исторической дистанции. Кобыстанская эпоха – это бездна доисторического времени, когда не было никаких современных или древних народов, и все же эти люди жили на азербайджанской земле, и какая-то неуловимо тонкая нить связывает их с нами – сегодняшними детьми этой земли. В музыке Ф.Караева ценно именно это ощущение. Она как бы вненациональна, как того требовал сам материал. Быть может, здесь и нельзя обнаружить ладовой основы, скажем, мугамов – азербайджанской средневековой музыки. И в тоже время в партитуре «Теней Кобыстана» явственны какие-то далекие, но достаточно точные слуховые-ритмические, интонационные ассоциации с нашим фольклорным мелосом. И снова аплодисменты: идет первый эпизод балета – «Огонь». Азербайджан называют страной огня. И первый образ в нашей хореографической программе – это образ огня в «Тенях Кобыстана». Три танцовщицы пластически ярко изображают копошащиеся языки пламени – Древние люди танцуют вокруг огня, радуясь его теплу, еще не осознавая его причину, еще не зная, как его добывать, как его сохранить и что значит его потерять. Раздаются бурные аплодисменты «Танцу огня», и это та вспышка успеха, которая, по выражению турецкого журналиста Мехмета Алпая Эвина, присутствовавшего на первом спектакле, «как спичка, воспламенила Париж». («Огненные» метафоры приводили и другие журналисты, писавшие впоследствии о наших спектаклях.) «Вчера, подобно мгновенно воспламеняющейся спичке, зал театра «Champs-Elysées» зажегся восторгом от выступления Бакинского театра оперы и балета. Зал кричал «Браво!». Такого здесь давно не видели», – писала газета «Françe Soir».

…Из трепетных вибраций струнных и духовых, в которых чудятся вещие голоса природы – солнца, ветра, моря, гор, лесов – рождается причудливая, «строительная» тема барабана.

Фарадж Караев искусно сплел древнейшие, архаические пласты народных ритмов и ладов с ослепительными тембро-динамическими средствами современного оркестра.

...la partition de Faradj Karaev est de qualité et la présentation scénique est intéressante et de bon goût.

Но вернемся к музыке – загадочно-отстраненной, настраивающей нас на несколько отвлеченно-филосовский лад и создающей ощущение исторической дистанции. Гобустанская [Кобыстанская] эпоха – это бездна доисторического времени, и все же все эти люди жили на азербайджанской земле. В музыке Ф.Караева именно это ощущение. Она как бы вненациональна, здесь нельзя обнаружить ладовой основы, скажем, мугамов – азербайджанской средневековой музыки. И в то же время в партитуре явственны какие-то далекие, но достаточно точные слуховые – ритмические, интонационные ассоциации с нашим фольклорным мелосом.

У этого балета необычная история. Он создавался специально для фестиваля «Елисейские поля». После просмотра «Каспийской баллады» французы поинтересовались, есть ли у его хореографов какой-нибудь новый проект? Проект был. «Тени Кобыстана» на музыку Караева младшего. Послушали замысел. Одобрили. Хореографы приступили к работе. И тут от коллег посыпались очень «советские» обвинения: «они еще зеленые», «что за ажиотаж вокруг молодых», «еще рано им фестивалить», «неизвестно, что будет дальше» и т.д. Атаки отбили награды Парижской академии танца. «Глядя на танцы балета «Тени Кобыстана», невольно вспоминаешь картину Матисса «Танец» с ее ощущением свободной радостной раскованности, стихийности, изысканной красоты», – писал известный знаток балета Львов-Анохин. «Молодые балетмейстеры Рафига Ахундова и Максуд Мамедов владеют языком танцевальной образности».
Премьерные спектакли «Теней» состоялись в Париже, Ницце, Монте-Карло и Люксембурге, а наши хореографы стали послами азербайджанской танцевальной культуры в мире.
(...)